ЧЕТЫРЕ БРАТА. Братья Старостины так прочно спаяны в истории
«Спартака», что стали устойчивым словосочетанием, именем нарицательным.
Не Николай, Александр, Андрей и Петр, а именно так: братья Старостины.
Потому и воспринимаются народом как некий спартаковский (о четырех
головах) вариант Змея Горыныча… 24 октября Андрею исполнилось бы сто
пять. «ССФ» решил отметить юбилей поездкой на малую родину Старостиных –
в Ярославскую область, где в деревне Погост они провели детство.
ЧЕТЫРЕ ПОГОСТА
С почестями проблем нет (взят фирменный красно-белый мяч, журналы),
но проблемой оказалось место назначения – деревня Погост Ростовского
уезда Ярославской области (там родились Александр и Петр и все четверо
провели большую часть детства).
В нынешней Ярославской области
оказалось четыре Погоста. Один – на Владимирской дороге (Р-74), вроде
тот самый, недалеко (20 км) от Вашутинского озера, на берегу коего,
по мемуарам, семья снимала летом дачу у художника Кардовского… Однако
дочь Николая Петровича – Елена Николаевна сообщила, что дом находится
не на Р-74, а на Ярославском шоссе справа: «Была там лет пятьдесят
назад, но это помню точно». К тому же в книге Николая Петровича («Футбол
сквозь годы») мы вычитали, что его отец, Петр Иванович, умер от тифа
в 1920‑м в родной деревне, и каждый раз, когда «Спартак» едет на игры
в Ярославль или в Кострому, Николай Петрович просит водителя остановить
автобус: «Выхожу и иду на могилу».
Прямо перед выездом звонит уже мой
родственник: «Нашел!». Раскопал в Интернете: Погост переименовали,
теперь называется – деревня Перелески.
ЕСТЬ ТУТ КТО ЖИВОЙ?
Почти двести километров до Перелесков пролетаем за два с половиной
часа. Перед деревней – бетонная стела колхоза «Ленинский путь». Далее –
магазин из бетона. Деревянный прилавок с намалеванным краской
«мясо-рыба» пуст. Так же безжизненны избы. Многие – с заколоченными
окнами…
Пока ехали, все казалось просто – находим долгожителя:
«Папаша, где тут дом Сахаровых (род братьев по матери)?» Но где
же папаши? Есть тут кто живой? Ау! Деревня пуста. Но кто-то есть
в придорожном кафе «Верста». Внутри все сработано под старину –
дореволюционные фото и прочее. Думаю, висят где-то и Старостины. А может
быть, и сам Петр Иванович – он ведь был знаменитым на всю губернию
егерем. Но нет Старостиных…
Медленно едем вдоль деревни, высматривая
живую душу. В книге написано про тополиную аллею. Нет ни аллей,
ни тополей. Зато стоит трехлитровая банка клюквы на табуретке! Ага, есть
живая душа! Навстречу выходит старикан.
– Извините, не по вашу клюкву. Где тут дом Сахаровых, где Старостины родились?
Удача!
Александр Михайлович Филатов 74 лет, бывший шофер колхоза «Маяк»,
конечно, знает, где их дом: «Вон там – заколоченный. А еще дальше,
разрушенный, – дом их тетки Аграфены».
– Не покажете или боитесь, клюкву сопрут?
– Да кому она нужна!
ГДЕ ПЯТАЯ СТЕНА?
Дом Сахаровых, как и многие соседние дома, заколочен несерьезно –
листами оргалита. Оказывается, чистая бутафория. «Начальство приказало.
Тут у многих заброшенных домов окна разбиты – некрасиво». Но грабить
в доме нечего: дверь нараспашку, внутри пусто. Из того, что могло
помнить братьев, – дверь да печка, но и ту, видать, скоро разломают
на кирпичи. Как, очевидно, и огромную русскую печь, в которой
Старостины… парились с вениками.
Впрочем, дом давно принадлежит
чужим: дядя братьев, Алексей Степанович, умер в 1970‑м. «Жил потом
какой-то армянин, потом – бизнесмен... Плакат долго висел, что
продается. Сейчас газ проводят – можно будет продать за миллион
с лишним». Возможно, если бы повесили мемориальную табличку, улетел
бы вмиг. Однако последние хозяева все сделали для того, чтобы дом
потерял исторический облик: даже стены снаружи заколотили… шифером.
А где сени, где две горницы? Да и вообще где пятая стена у этой
пятистенки?
Идем к дому тети, точнее, к его развалинам. «Тетка умерла
в 1979 году. На Олимпиаду выселяли сброд из Москвы за 101‑й километр –
вот один из тех и поселился в этом доме. Помер, и забросили дом».
Но
больше всех не повезло «егерскому» дому – тому самому, где отец
Старостиных столовался перед охотой: от него ничего не осталось – сгорел
в позапрошлом году (короткое замыкание)…
– Михалыч, а вы видели братьев?
–
Да нет. Когда они приезжали, я то на работе, то еще где. В конце 1950‑х
поехал в Москву на футбол и купил книгу Андрея Старостина «Большой
футбол». Там много написано про нашу деревню. Привез – вся деревня
читала по очереди. Дал родственнику, дяде Мише, – она и пропала. Дядя
Миша – тот самый, который обогнал Андрея Старостина. Он тут устроил
бега, думал, что всех наколет, а этот Мишка дал такого стрекача
(смеется). Футбол в Погосте не пошел, хотя Старостины пытались научить
народ. Правда, позже мы гоняли мяч – из жердей ворота ставили… А теперь
какой футбол?! Народу-то нет. Живут в деревне только моя троюродная
сестра – единственная родственница Старостиных в деревне, я-то по другой
линии, – приезжие азербайджанцы, председатель сельсовета, да я клюквой
торгую по пятьсот рублей банка.
– Покупают?
– Берут. Две банки осталось.
– Справляли в деревне юбилеи? Братьям ведь по сотне стукнуло…
– Какие юбилеи?! Все развалилось… А знаменитые были ребята.
ПЕНСИЯ ДЛЯ ТЕТИ ГРУШИ
На ловца и зверь бежит. Вот и она, медсестра Людмила Степановна
Филатова, 68 лет, двоюродная племянница братьев Старостиных, топает
с дежурства в госпитале.
– Людмила Степановна, раньше родственников Старостиных в деревне было много?
–
Не очень, по линии матери пять теток да два дяди. Но если считать с их
детьми и внуками – очень много! Мама моя была братьям двоюродной
сестрой. Жила долго с ними в Москве. Рассказывала, когда они в футбол
играли, форма такая грязная была, начнет им трусы стирать – так
старалась! – до дыр. А они не ругались – только хохотали…
– Вы-то Старостиных помните?
–
Хорошо помню! Целое событие, когда они приезжали. Время было тяжелое –
они привозили продукты (все-все, даже, помню, огромную банку селедки)
и говорили: разделите на всех. Тетя Груша была одинокая – муж во время
вой-ны умер на трудовом фронте. Она осталась без пенсии. Братья каждый
месяц присылали ей деньги до самой ее смерти. А когда сами приезжали,
обязательно – застолье. Всех соберут – и ребят тоже. Человек тридцать.
За столом вспоминали детство, всех помнили по прозвищам – столько
хохота! Приезжали на своей машине (такая длинная). Но никогда
не оставались ночевать. На ночь глядя уезжали.
В ОДНОЙ МОГИЛЕ
В программе нашей краеведческой экспедиции – поиски могилы Петра
Ивановича. Тут без помощи Филатовой не обойтись. Хотя она сутки
не спала, но сдается и садится в машину. Пока едем на кладбище при
церкви Николая Чудотворца (там, кстати, братьев крестили), спрашиваю,
зачем переименовали Погост в Перелески.
– Так перед
Олимпиадой-1980 и переименовали. Погост – это ведь кладбище.
По преданию, здесь здорово побили монголо-татар и похоронили их тут
вместе с конями. Сколько лет была деревня Погостом, но перед Олимпиадой
кто-то решил, что слишком печально звучит, а мимо поедут иностранцы.
Собрали народ и начали выбирать новое название. У нас много перелесков –
вот и остановились на этом названии.
Кладбище состоит сплошь
из дальних и близких родственников братьев Старостиных. Идем мимо
бабушек, теток, дядьев… Вот и железный крест отца Старостиных – еле
виден в высокой траве. Но крест, оказывается, с 1979 года служит двоим:
«Тетя Груша и Петр Иванович лежат в одной могиле. Тетя была бездетной,
все время говорила: положите меня рядом с ним… Но еще до смерти тети
Груши братья положили мраморную доску отцу. Как только положили,
какие-то хулиганы ее сразу и разбили!».
ВОРОТА НА ВЕКА
Ну хорошо, Ярославская губерния не захотела сохранить дом
Старостиных, но дом художника Кардовского в Вашутино, где летом жили
Старостины, должен стоять: Дмитрий Николаевич в Переяславле – звезда
покруче, нежели Аршавин в российском футболе.
– Да, да, да! Помню, снимали здесь дачу Старостины, – задумался пожилой велосипедист.
– Вряд ли помните – снимали до революции.
Задумался
о доме Кардовских и старожил дядя Митя, вспомнил только о каком-то
кирпичном фундаменте. «Там, за сараем, – махнул рукой. – Наверное, он и
есть дом». Фундамент мы так и не нашли. Как не нашли (и не пытались)
легендарную сосну, на которой егерь Петр Иванович спасался от стаи
волков.
Зато нашли-таки футбольное поле – оно порядком в стороне,
но ближе нигде не было. Поле оказалось для игры в… одни ворота – вторые
не сохранились. Неказистые стояли ворота – сколоченные из кривых
стволов, но крепко, на века… Кто знает, может быть, будущие спартаковцы
первый удар по мячу нанесли именно здесь…
Posts
